Попытаюсь ответить Денису Санги и всем, кого интересует эта тема.
С критикой института этнологической экспертизы и практикой её проведения в России можно согласиться, но это не значит, что нужно отступиться от самой идеи её честной организации и проведения при решающем участии коренных народов.
Можно согласиться и с оценкой автором таймырской катастрофы. Да, совокупно с негативным многолетним воздействием на природную среду всех производств Норникеля за 70 лет это, действительно, экоцид. Именно поэтому нужно проводить этнологическую экспертизу последней катастрофы вместе со всем накопленным экологическим ущербом деятельности Норникеля на Таймыре.
Поэтому я согласна с предложением автора: «обратиться с коллективным исковым заявлением к “Норильскому никелю”, с требованием о возмещении ущерба за многолетнее негативное воздействие и фактическое уничтожение исконной среды обитания местных коренных народов».
Но совершенно не согласна с его выводом «Поздно говорить о сохранении народа» и предложениями, как обустроить жизнь коренных таймырцев в будущем: «Необходимо ставить вопрос о физическом выживании. Требовать от компании адресных выплат, достаточных для переезда и приемлемого уровня жизни».
Автор пишет: «Международное право знает такую практику, в том числе судебную». Да, такая практика за рубежом известна и она трагична по своим результатам – сообщества коренных народов распадались, теряли культуру, стимул к развитию. Поэтому такая практика в развитых странах была осуждена, и в международных документах признана самой крайней мерой. Эту практику пытались внедрить и у нас в Ханты-Мансийском округе. Коренным народам , успевшим закрепить за собой родовые угодья, которые затем были признаны Правительством ХМАО как ТТП, предлагали от них отказаться за выплаты для переезда в города, за квартиры. Это была тяжелая драма поколений, некоторые старейшины, предвидя конец своих родов, уходили из жизни добровольно. Но оставшиеся хозяева около 450 ТТП численностью в четыре с половиной тысячи человек продолжают держаться за свою землю в тяжелейших условиях. И не только из-за нерегулярно выплачиваемых компенсаций в размере минимальной оплаты труда, но и из-за стремления сохранить свою этническую идентичность, свою самостоятельность, свое человеческое лицо. Не только те четыре с половиной тысячи человек, кто живет на ТТП, но и большинство остальных коренных жителей ХМАО стремятся к традиционным занятиям. Не их вина, что ТТП в ХМАО после смены губернатора перестали образовывать.
В 2017 г широко масштабный опрос, проведенный в Югре, показал, что 75 процентов югорских аборигенов хотят вести традиционный образ жизни. Даже среди молодежи, учащихся профильных и предпрофильных классов (опрошено 912 чел.), 61 процент обучающихся ответили, что готовы осваивать профессии, связанные с традиционными видами хозяйственной деятельности. К ним относятся оленеводство, охота, рыболовство, лесное хозяйство и изготовление национальной одежды.
«Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» – великая сила, которая не раз в истории демонстрировала способность народов выживать после войн, истреблений, эпидемий. Да, действительно кажется, что: «Исконная среда и все возможности для ведения традиционных жизни и хозяйственной деятельности уничтожены». Но нет – ростки пробиваются и через асфальт. Поэтому я не уверена, что все коренные народы Таймыра согласятся с массовым оплаченным переездом с родных земель.
К сожалению, я не была на Таймыре, не изучала проблему глубоко, но работала в НАО по проекту этносоциальной оценки накопленного воздействия промышленной деятельности в НАО, где к 2004 г. был самый высокий в стране и в Арктике индекс нарушенных земель. В НАО я работала с 2001 г. Сначала вела семинары по приглашению Ассоциации ненецкого народа «Ясавэй», затем с 2007 г. по 2011 в проекте «Мониторинг развития территорий традиционного природопользования в Ненецком автономном округе», затем в 2017 г. в проекте ВВФ в связи с проектом организации ООПТ. И убедилась в том, что несмотря на то что природа НАО с начала добычи там нефти и газа перенесла, начиная с 1960-х годов, большое количество антропогенных катастроф, коренные народы находят пути сохранения традиционного образа жизни и культуры и своей идентичности.
Самое главное для проведения эффективной этнологической экспертизы добиться того, чтобы в сборе материалов их обработке и обсуждении были заняты сами представители коренного населения, как в качестве специально обученные методам этносоциального анкетирования (интервьюирования) и картирования мест ТХД, так и в качестве активных респондентов – неленивых рассказчиков о своей жизни и проблемах.
Совместно с организацией коренных народов «Ясавэй Манзара» было проведено изучение трансформации расселения, маршрутов кочевания оленеводов, комплексного традиционного хозяйства, питания, доходов и расходов, мнения о воздействии промышленной деятельности за последние 25 лет, а также выявление ожиданий в будущем в 103 домохозяйствах и семейно-родовых общинах коренного и местного населения НАО. Исследование проводилось путем глубинного анкетирования, а также картирования всех названных респондентами объектов традиционного природопользования (маршрутов кочевания, пастбищ, мест охоты, водоемов, используемых при традиционном рыболовстве), священных мест и промышленных объектов, оказывающих на них воздействие. Опрашивались не только члены общин, МУПов, но и, в том числе, представители коренных малочисленных народов, не имеющие юридических прав на земли, но имеющие законное право на безвозмездное пользование землями различных категорий, необходимыми для осуществления их традиционного хозяйствования и занятия традиционными промыслами, а также право на использование определенных квот объектов животного и растительного мира вместах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности малочисленных народов, в целях развития традиционной хозяйственной деятельности и традиционного природопользования для жизнеобеспечения.
Анкета включала вопросы, обеспечившие возможность анализа зависимости домохозяйств от разных видов традиционной деятельности, их вклада в обеспечение продуктами питания и доходы домохозяйств, динамику этих показателей за последние 25 лет. Анкетирование с картированием проводили специально обученные представители коренного и местного населения по специальному вопроснику и бланкам. Интервью сопровождалось аудиозаписью. Первичные данные (заполненные анкеты (интервью), аудиозаписи, карты) были переданы в «Ассоциацию ненецкого народа «Ясавэй». Затем разработанный и апробированный метод учета традиционных знаний коренного населения был рекомендован к использованию при реализации законодательства об экологической экспертизе и подготовке документации, представляемой на этнологическую экспертизу. Основной задачей проекта являлось создание интерактивной базы данных, размещенной в Интернете, для организации постоянного мониторинга территорий традиционного природопользования, который велся Информационно-исследовательским центром «Ясавэй Манзара», организацией коренных народов и основным исполнителем проекта. К сожалению, эта работа была прервана в 2015 г., когда Минюст РФ включил «Ясавэй Манзара» в реестр иноагентов. Тем не менее, полученные навыки интервьюеров позволили в 2017 г. дистанционно собрать еще 60 анкет, которые показали и новые проблемы, и новые способы адаптации, возникшие за 10 лет.
Я убеждена, что только активное включение самих коренных народов в сбор, обсуждение и обработку данных может обеспечить необходимой информацией те задачи, о которых пишет Денис: «Этнологическая экспертиза это научное исследование, целью которого является перспективный прогноз о развитии этноса… Этнологическая экспертиза, как научное исследование, направлена на изучение изменений исконной среды обитания КМНС… проводится при разработке государственных программ. Таких, как программы освоения природных ресурсов, и программы охраны окружающей среды. В случаях, когда такие программы затрагивают исконную среду обитания КМНС.»
Об этом я написала в своей записке для недавно проведенного заседания Комитета по делам национальностей ГД по вопросам Арктики. Возможно, учтут. Я сделала, что могла, руководствуясь своим принципом: каждый обязан делать, что должен и может…
От идеи необходимости проведения этнологической экспертизы я отказываться не собираюсь и готова помочь, насколько позволят силы, но на своих условиях – чиновники, ученые и коренные народы должны на равных участвовать на всех этапах процесса на основе принципа свободного предварительного, осознанного согласия.
С уважением
Ольга Мурашко
Справка:
СПОС – Свободное, предварительное, осознанное согласие