Хочется вспомнить обо всех родственниках из нашего рода Федотовых и о людях, вышедших из села Седанка (Оседлая). Необычно «богато» наше родословное древо, начало ему положил, имеющий уже русские имя и фамилию Андрей, живший в середине XIX века. У него был сын Гавриил, который родился предположительно в 1850 году. Гавриил Федотов имел восьмерых детей: сыновей — Стратилата, Григория (мой отец), Елисея, Николая, дочерей – Марию, Аграфену, Илларию, Дарью. Все сыновья были отменными охотниками и рыбаками. Елисей был мастером-кузнецом. Один из сыновей Николай Федотов погиб во время гражданской войны, в 20-е годы, воюя против бочкаревцев. Он погиб в бою, предположительно около Яров, что по реке Тигиль, ниже по течению реки, в восемнадцати километрах от села Тигиль. У него осталась одна дочь Татьяна, которая родилась после его гибели. В настоящее время в районном центре Тигиле есть улица Федотова, названная его именем.
По рассказам участников того боя, 13 апреля 1923 года с трех часов утра до позднего вечера продолжался последний бой Гражданской войны на Дальнем Востоке. Белые закрепились в двух зданиях: в одном находилась радиостанция и солдаты, в соседнем – офицеры во главе с Бочкаревым. За белыми в этой ситуации сохранялась сила – численное превосходство, за красными – натиск. Но бой затягивался и силы таяли. Убиты Зенков, политрук Гаврилов, красноармеец Кузнецов, не стало и Федотова…
Вот этот Федотов и есть мой дядя Коля – Николай. По рассказам моего отца, он был остроумным, веселым молодым человеком, всегда шутил. На месте его гибели сейчас нет селений, на месте Наяхана и Гижиги только камчатские звери, а медведи являются хозяевами этих мест. Где он похоронен, мы не знаем.
В книге Орловой «Ительмены» есть фотоснимки, сделанные В.И. Иохельсоном в 1910 году. На одном из них запечатлены Гаврил (мой дед), Григорий (мой отец), Стратилат, Елисей, Аграфена (впоследствии Юшина).
В доме Федотовых всеми делами заправляла моя тетя Аграфена, в нашей семье был своего рода матриархат, хотя благосостояние создавали общими усилиями. К концу XIX или в начале XX веков из рода Федотовых четверо имели свои дома: Григорий, Елисей, Стратилат и его сын Андрей.
Стратилат имел трех сыновей: Ефима, Степана, Андрея. Андрей впоследствии вырастил трех дочерей: Татьяну, Ульяну и приемную дочь Надежду. Григорий вырастил четверых детей: Савватия, Николая, Илларию и меня, Татьяну. У Савватия были дети: Гавриил, Геннадий, Николай. Двое детей Гавриила сейчас живут в Петропавловске, одна дочь Валентина живет со своей семьей близ Хабаровска, дочь Евгения — близ Челябинска.
У Илларии дети — Григорий, Виталий, Василий, Вера. Из них Григорий окончил мореходное училище, был радистом на БМРТ, часто писал нам письма, присылал радиограммы из разных стран нашей планеты. У репрессированного в 1937 году Елисея были сыновья — Гавриил, Пантелей, Василий, Иннокентий, Валентин, Михаил. Валентин умер в городе Ленинграде, когда учился на филологическом факультете в пединституте имени Герцена. Сын Михаил живет в селе Воямполка, я уже упоминала об этом.
Дочь Гавриила Иллария вырастила шестерых детей. От первого мужа Яганова имела сына Иннокентия, дочерей Евдокию и Веру. Евдокия работала учительницей начальных классов. Вера окончила пединститут в Хабаровске, работала учительницей в Усть-Хайрюзове, была инспектором в районо. Иллария от второго брака вместе с И. Беккеревым вырастила дочерей — Ксению, Надежду, Валентину, Зинаиду.
Ксения окончила медицинский институт, долго работала врачом-терапевтом в больнице города Петропавловска.
Дочь Валентина Ивановна Успенская (Беккерева) была уважаемым человеком на Камчатке, работала в различных партийных и советских органах, была председателем Корякского окрисполкома, создателем очень популярной на Камчатке газеты, выходящей в Петропавловске, — «Абориген Камчатки». Говоря о продолжении рода от репрессированного Елисея, нужно назвать еще его дочь Евдокию, по фамилии мужа Слободчикову. Она до сих пор живет около города Владивостока со своей семьей, а дочь ее Татьяна – та самая Татьяна Фроловна Романова (Слободчикова), которая стала заслуженной артисткой Российской Федерации, как известная артистка ансамбля «Мэнго», а в наши дни депутат Законодательного Собрания края от Корякского округа.
Один сын репрессированного Стратилата Ефим был учителем местной школы еще до Великой Отечественной войны, а другой сын Степан был участником Великой Отечественной войны и вернулся с фронта с боевыми наградами.
Из этого рода Федотовых (по женской линии) вышли Любовь Николаевна и Татьяна Николаевна Юшины. Мы хорошо знали Любовь Николаевну Юшину (Толман), которая была очень уважаемым человеком в селе Тигиль, была необыкновенно начитанной. Она всю жизнь работала в центральной сберкассе в Тигиле.
Хочется еще сказать о том, что необоснованно репрессированные Стратилат и Елисей, в 1990 году были реабилитированы официально по заключениям прокурора области. В нашей семье хранятся вырезки из газет с сообщением о реабилитации необоснованно репрессированных в 1930, 40 и 50-е годы, в числе которых названы мои дяди Елисей и Стратилат.
Мой отец Григорий, живший еще в старой Седанке Оседлой, вспоминал приехавшего в наше село и фотографировавшего его Иохельсона, рассказывал об экспедиции ботанического отряда профессора Владимира Комарова, о пребывании в селе Стена Бергман. Я опять вернусь к истории самого села Седанка Оседлая. С приходом советской власти на Камчатке экономические связи, установленные с американцами, исчезли, село административно было подчинено Тигильскому району. Необходимые для жизни товары доставлялись с Усть-Тигиля и Тигиля по реке на батах, а зимой — на собачьих упряжках. Село находилось очень далеко от райцентра, это вызывало необходимость переселения села ближе к Тигилю. Сами жители села, разобрав свои дома но бревнышкам, соорудив из них плоты, сплавили эти плоты ниже по течению на новое место. Это место называлось Пирожниково, что на берегу реки Тигиль, от прежнего места нахождения села на 40-50 километров ближе к райцентру, ближе к морскому берегу, откуда шло снабжение села товарами первой необходимости. С села Тигиль по реке видны два высоких холма, между ними течет река Тигиль. Эти два холма называют «щеками». Говорили, что Седанка Оседлая находится за этими «щеками», примерно в 25 километрах от этих «щек», ближе к Срединному хребту. Когда из села Тигиль едешь до этого вновь построенного села видна сопка — потухший вулкан Изменная.
Но я вернусь к тому времени, когда наши сородичи в 1938–1939 годах все разобранные дома собрали, восстановили на новом месте, построили новое село, где теперь дома стояли в ряд, была улица, параллельная реке. Седанкинцы перевозили все имущество, перегоняли скот на новое место жительства. Каждая семья раскопала землю под огород, была вспахана тундра, целина для колхозных полей. Благо, что кругом были тысячи квадратных метров свободной земли. Это село снова было названо Седанкой Оседлой (тоже «Эсхлин»). Домов здесь стало больше, чем в старом селе. Кроме того, были построены деревянное здание школы, магазин, медпункт. Школа была построена из старых бревен, магазин и медпункт — из новых. Школьное здание было покрыто крышей из жести. Многие дома были покрыты или досками, или жестью, но не травой, как в старом селе. На старом месте осталось стоять здание бывшей церкви. Вся земля, где стояло раньше село, была распахана и превращена в поле, на котором сажали картошку, капусту и другие овощи. Каждое лето там работали женщины и дети, следили за посадками. Люди жили в здании бывшей церкви. Это продолжалось в течение четырех-пяти лет, пока новые поля не были разработаны, пока не начали получать урожай на новом месте. Это уже было к началу Великой Отечественной войны.
В новом селе была четырехклассная школа. В школе учителями работали тигильчане Екатерина Кононовна Косыгина, Ия Александровна (фамилию не помню). Учили грамоте с первого класса на русском языке. Ительмены не имели письменности. Письменность на основе кириллицы появилась позже. Возродили ее те, кто учился в пединституте имени Герцена в Ленинграде. Но преподавание на своем родном языке не велось, даже изучение своего языка, как самостоятельного учебного предмета, никто не предпринимал. После окончания четырех классов детей для дальнейшей учебы отправляли в Тигиль. Возили их на пароме, сделанном из двух батов. Ежегодно в Тигильской школе учились 15-20 человек детей из Седанки Оседлой. Жили они в интернате при школе. Некоторые из них позже учились в Тигильском педучилише. В их числе в 5-м классе училась и я. Училась в школе во время Великой Отечественной войны. Жили очень плохо, порой голодали, сытно наедались только тогда, когда родители приезжали из Седанки Оседлой с продуктами. Впоследствии я училась в педучилище, которое окончила в 1951 году. В дальнейшем училась на факультете русского языка и литературы в пединституте имени Герцена в Ленинграде, который в 1959 году окончила и вернулась работать в Тигиль.
Из Седанки Оседлой в те годы вместе со мной в Тигильской школе учились, ставшие позже известными людьми, Николай Данилович Запороцкий, Степан Николаевич Слободчиков, Вера Иосифовна Яганова.
Для жителей моего родного села жизнь подбрасывала еще новые сюрпризы. Через 13-14 лет эти освоившие и обжитые места им пришлось снова покинуть, когда в хрущевские времена решено было укрупнять колхозы — колхоз «Первое мая» объединили с колхозом «Ленинский путь», который примыкал к райцентру.
Было предусмотрено ликвидировать Седанку Оседлую и переселить всех жителей села на территорию объединенного колхоза. Опять жители села Седанка Оседлая, разобрав свои дома, сделав плоты, таким же способом все переплавили по реке и построили свои дома на новом месте, уже в Тигиле, за речкой Сарайкой. Это продолжалось в течение 1953–1954 годов. С этого времени все жители села Седанка Оседлая – ительмены — стали жить в селе Тигиль. После этого ительмены начали терять свою самобытность, начали забывать свой родной язык. Дети уже не разговаривали на своем родном языке. Через 50 лет остались единицы из числа стариков, которые владеют своим родным языком и знают настоящий седанкинский диалект ительменского языка.
Уже иностранцы-лингвисты из других стран стали заботиться о том, чтобы не исчез ительменский язык на земле. В Петропавловск и Тигиль начала приезжать японка Чикако Оно, которая была студенткой Тибаского университета Японии, позже научным сотрудником, специалистом по камчатско-чукотским языкам. Она изучала седанкинский диалект ительменского языка. В Петропавловске ее консультантом была В.И. Успенская, в Тигиле — ее сестра Н.И. Чаткина. Неоднократно консультировала Чикако Оно и я, когда в Петропавловске остановилась у Валентины и в Тигиле у Надежды. В то время, когда Чикако находилась в Тигиле, Надежда и Чикако часто говорили по-ительменски, чтобы Чикако лучше изучила ительменскую разговорную речь. Был такой случай. Находясь в магазине, они разговаривали на ительменском языке. Их разговор услышала знакомая Надежды, ительменка, по возрасту моложе ее, которая не знала язык своих родителей. Услышав разговор, она говорит Надежде: «Надя, кода ты выучила японский язык?» Надежда: «Вот так и выучила». И засмеялась. Эта ительменка уже не отличала свой ительменский и японский языки. Надежда рассказывала нам это с грустью, зная, что на Земле исчезает родной ительменский язык.