Пожалуй, уже все высказались о Владимире Кара-Мурзе. Между тем, за пределами его конкретного высказывания о народах во французском сенате, скрывается куда более серьёзная и системная проблема антипутинского политического дискурса.
Стоит напомнить, что 10 апреля 2025 года российский общественный деятель Владимир Кара-Мурза, выступая во французском Сенате, в ответ на вопрос сенатора Клода Малюре о высокой доле представителей нерусских народов России, вовлечённых в войну с Украиной, высказал предположение, что Министерство обороны РФ якобы делает ставку на мобилизацию нерусских народов в армию — потому что русским психологически сложнее убивать украинцев как «близкий народ».
Эти высказывания вызвали волну критики, прежде всего среди представителей коренных народов и национальных организаций, а также в украинской общественной среде. Активисты деколониального движения России обвинили Кара-Мурзу в воспроизведении расистских штампов и колониальной логики, в рамках которой этнические меньшинства представлены как «удобный инструмент» насилия. Украинских наблюдателей задела риторика о «близости народов», поскольку она напомнила формулировки, использующиеся Кремлём для оправдания агрессии против Украины.
Особенно негативную реакцию вызвало то, что эти слова прозвучали на официальной международной площадке и не сопровождались критической оговоркой докладчика.
Вероятно, я не вполне точно передаю детали как самого выступления Кара-Мурзы, так и последовавшего за ним скандала. За последние несколько дней они были многократно обсуждены в различных публикациях и эфирах, и все, кто хотел, уже ознакомились с ними, включая тонкости семантических споров о значении отдельных выражений французского языка.
Мне, например, наиболее информативной показалась публикация редакции From the Republics: «Vladimir Kara-Murza vs. Indigenous Activists», в которой довольно подробно описаны детали публичной дискуссии.
Тем не менее, как мне кажется, за пределами обсуждения и сопутствующих эмоций остались скрытыми некоторые ключевые политические аспекты проблемы, которые не были должным образом осмыслены.
В данной статье я намеренно хотел бы избежать вопроса о близости русского и украинского народов, хотя считаю его постановку в контексте антивоенного выступления в публичном пространстве бестактной.
И действительно. Как можно сегодня, на четвертом году полномасштабного вторжения, рассуждать о «близости» этих народов в политической среде, зная, что этот аспект является важным элементом путинской военной пропаганды и, что еще важнее, воспринимается украинцами с почти физиологическим отторжением? Особенно если учесть, что подобные рассуждения звучат на фоне непрекращающихся российских атак — ведь каждую ракету запускает не лично Путин, а конкретные россияне (абсолютное большинство из которых – как раз представители русского народа), нажимающие на пусковую кнопку. На мой взгляд, это выглядит, как минимум, неуместно. Более того, это выглядит — и я подчеркиваю, что не утверждаю, что это действительно так, но оно выглядит именно так — как политическое заигрывание с путинским электоратом, тем самым, который сегодня яростно требует продолжения бомбардировок Украины.
Однако меня, как представителя одного из коренных народов, больше волнует другой элемент высказывания Владимира Кара-Мурзы – о нерусских народах России.
Следует отметить, что несколько дней спустя Кара-Мурза опубликовал в Facebook комментарий, приложив расшифровку своего ответа с оригиналом на французском и переводом. Он заявил, что его слова были намеренно искажены, подчеркнув, что не высказывал своей точки зрения, а лишь пересказал мнение, услышанное от коллеги. Однако на мой взгляд этим постом он лишь усугубил конфликт, жёстко отреагировав на слова критиков, назвав их «провокаторами, лжецами и «полезными идиотами».
Слова Кара-Мурзы нашли поддержку у либеральной аудитории, которая выразила свою солидарность с ним. Особенно примечательными, на мой взгляд, стали высказывания известного политолога, постоянного обозревателя «Эха» Владимира Пастухова и председателя правления международного общества «Мемориал» Яна Рачинского, которые также не стали сдерживаться в своих оценках.
Мы, представители коренных народов, которым выпала нелёгкая судьба жить на территории нынешней России, уже привыкли к подобным нападкам. Нас называли не только «полезными» или «бесполезными идиотами» (по версии Кара-Мурзы и Пастухова), но и «туповатыми» деколонизаторами» (Николай Митрохин), «деколонизаторами пельменей» (Юлия Латынина) или «мамкиными деколонизаторами» (Иван Жданов). Однако это не значит, что мы не замечаем эти эпитеты.
Более того, вынужден отметить, что подобные высказывания со стороны представителей «российской оппозиции» (хотя, как я уже писал, мне ближе определение «российская политическая эмиграция») никак не способствуют развитию диалога и укреплению антипутинского и антивоенного движения. Напротив — они только усиливают внутренние противоречия антивоенного лагеря, отталкивают от российского либерального сообщества национальные и деколониальные инициативы, размывают доверие и демонстрируют неспособность к уважительному и равноправному разговору о будущем без привычных менторских коннотаций, проявляющихся в снисходительных, а часто и оскорбительных определениях и делении людей на «полезных» и «бесполезных» (идиотов). Российским демократическим деятелям, и это в полной мере относится к Владимиру Кара-Мурзе, необходимо учиться говорить о будущем, без навязывания своей картины мира как единственно верной.
В этом смысле ярость и неприятие формулировки Кара-Мурзы во французском сенате со стороны деколониальных активистов и представителей нерусских народов России абсолютно объяснимы. Наши народы веками подвергались унижениям, насильственной ассимиляции, подавлению языков, культуры и самоопределения со стороны имперского центра. Сегодня любое, даже сказанное по неосторожности или в расчёте на привычную «московскую аудиторию» слово, несёт в себе отголоски этой унизительной практики и вызывает закономерное и крайне болезненное отторжение.
Для нас важно не только содержание подобных высказываний, но и сам тон, контекст и позиция, с которой они произносятся. Потому что за каждым таким высказыванием звучит старая имперская привычка говорить «о нас, но без нас». Это не вопрос обидчивости или чрезмерной чувствительности — это вопрос исторического опыта и борьбы за своё человеческое и политическое достоинство. Поэтому подобные случаи — даже если они объясняются неудачной формулировкой или ошибкой — неизбежно становятся предметом острой реакции и принципиального несогласия.
В этом смысле фраза Кара-Мурзы, которого многие считали одним из наиболее порядочных и последовательных представителей российской либеральной среды, не запятнавшим себя компромиссами с режимом, оказалась резонатором все более углубляющегося раскола антивоенного и антипутинского лагеря. Однако наибольшим разочарованием для многих стала даже не сама фраза, прозвучавшая из уст Кара-Мурзы во французском Сенате, а его последующая реакция на справедливую, как мне представляется, критику. Вместо того чтобы проявить достоинство и чуткость к настроениям национальных сообществ и, как поступил бы любой разумный политик или просто порядочный человек, извиниться — даже если он считает, что его слова были неверно истолкованы, — Кара-Мурза предпочёл занять жёсткую конфронтационную позицию. Этот эпизод стал очередным тревожным проявлением деградации диалога внутри антивоенного и антипутинского лагеря, где всё реже звучат попытки договориться, а всё чаще — взаимные обвинения и категоричные ярлыки. В своём комментарии он фактически отмел любую критику, обозвав своих оппонентов «провокаторами» и «лжецами», чем только усугубил ситуацию и усилил давно вызревавший конфликт между национальными движениями и либеральным лагерем, вместо того чтобы попытаться его преодолеть.
Наиболее удачно, как мне показалось, описал это складывающееся положение журналист Радио «Свобода» Рамазан Алпаут в своем блоге: «После скандала с высказываниями Владимира Кара-Мурзы стало ясно: в среде противников Кремля проходит глубокий водораздел. Этот разлом пролегает, прежде всего, по линии Москва – регионы. И, к сожалению, усиливается не только политическими, но и культурными барьерами. Многие представители “московской” оппозиции — интеллектуальной и медийной элиты — по-прежнему смотрят на региональные и национальные движения свысока. Они не считают нужным вести с ними диалог, игнорируют их аргументы, а подчас просто делая вид, что не видят их… При этом приглашение к диалогу почти всегда встречает надменное молчание. Это надменное молчание лишь укрепляет давнее недоверие, с которым активисты из республик и регионов относятся к “московским” критикам Кремля. Удивляет также легкость, с которой некоторые “московские” оппозиционеры окружают себя хором одобрения. Возникает ощущение, что они заперлись в собственном “бункере” — идеологическом и моральном — и не желают слышать ничего, что не вписывается в их картину мира… Тем временем национальные и регионалистские движения становятся всё громче. Их риторика обостряется, становится агрессивнее (что, на мой взгляд, плохо), иногда приобретает конспирологический характер (что, разумеется, тоже плохо), но вместе с тем — растёт их аудитория. Особенно это заметно в социальных сетях, где они уже перешли точку невидимости: их больше нельзя игнорировать. Если критики Кремля, стремящиеся к справедливой и свободной России, не научатся слышать голоса за пределами Садового кольца, они рискуют повторить ошибки той самой системы, против которой выступают…»
Однако наиболее тревожным в этой истории, на мой взгляд, является не сам факт высказывания Владимира Кара-Мурзы или последовавшей за ним сетевой конфронтации, а то, как внутри антипутинского лагеря всё глубже укореняется взаимное неприятие, обида и враждебность, превращаясь в системную культивацию ненависти. Нам всем следует помнить, что именно ненависть, при отсутствии позитивной повестки, стала базой для построения политического режима Владимира Путина, а в последнее время становится и топливом для Дональда Трампа в США. Это очень опасный процесс, потому что ненависть, даже рождённая как реакция на несправедливость, со временем начинает жить собственной жизнью, подменяя собой сочувствие и солидарность, разрушая любые возможности для диалога и совместного поиска будущего, в котором каждому нашлось бы место.
Вместо культивации ненависти нам всем жизненно важно начать строить позитивную повестку этого самого будущего — даже если сегодня её невозможно реализовать на территории нынешней России, захваченной безумным диктатором, развязавшим колониальную войну против Украины и репрессивную войну против свободы внутри страны. Потому что только выработанное в диалоге позитивное представление о будущем, учитывающее интересы самых разных сообществ и народов, обладающих правом на собственное самоопределение (вплоть до создания ими собственных государственных образований на территории нынешней России — и я не считаю, что этого нужно бояться), способно преодолеть эту ненависть, так любовно взращиваемую нынешним кремлёвским режимом.
Дмитрий Бережков, редактор «России коренных народов», 21.04.2025