Программа “Особое мнение”.
Наталья Васильевна Зубаревич (род. 7 июня 1954, Москва) — российский экономико-географ, специалист в области социально-экономического развития регионов, социальной и политической географии. Профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова (с 2005). Доктор географических наук, профессор. Директор региональной программы Независимого института социальной политики. Эксперт Программы развития ООН и Московского представительства Международной организации труда.
Т.Фельгенгауэр― Здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, я рада приветствовать свою сегодняшнюю гостью, это Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики. Наталья Васильевна, здравствуйте.
Н.Зубаревич― Добрый вечер.
Т.Фельгенгауэр― Сейчас очень много обсуждают экологическую катастрофу в Норильске, говорят с разных точек зрения, обсуждают, кто виноват, на кого свалят, считают деньги. Мне кажется важным вообще объяснить, что это за регион и что условно «Норильский никель « для этого региона, о чем мы говорим, о какой системе взаимоотношений.
Н.Зубаревич― О серьезной системе взаимоотношений, я бы сказала об очень серьёзной. Потому что «Норникель» исторически был главным налогоплательщиком в бюджет края, налог на прибыль. Сейчас появился второй налогоплательщик крупный, это «Роснефть». Правда, сначала пять лет «Роснефть» была освобождена от всех налогов – на прибыль, на имущество, — с тем, чтобы не тратить лишних денег на освоение Туруханского края – там, где они добывают, это Ангорское месторождение и другие, уже в Эвенкии.
Соответственно, «Норникель» кормилец бюджета Красноярского края по той простой причине, что есть два орла примерно с одинаковой — были, сейчас «Роснефть» отдельно – было два орла примерно с одинаковыми объемами промышленного производства. И зовут их «Норильский никель» и «Русал». И «Русал», производил примерно столько же, платил примерно раз в 10 меньше налога в бюджет края, потому что он работает по специальным налоговым схемам и платит только с плавки металла, собственно, а больше ничего.
А «Норникель» для края был всегда для края очень крупный и важный не просто налогоплательщик, но если вы помните историю, — Хлопонин пришел губернатором Красноярского края откуда? — от «Норникеля». Вот они тогда начали как-то решать вопросы, потому что очень утопились от того, что были крупнейшими, а у Дерипаски все получалось легко и хорошо.
Потом пришел еще один очень крупный, — пять лет ничего не платил. Но понимаете, чем дело, пуповинной связи между «Роснефть» и Красноярским краем нет. Они платят там налог на прибыль в рамках консолидированной группы налогоплательщиков. Как уж там они краю поставляют – год на год не приходится. Прошлый год был вообще шикарный – я посмотрела результат, вот эти два главных плательщика налога на прибыль — они дают, если взять весь налог на прибыль это 140 млрд., а край в бюджете имел 327 млрд. Грубо не половина, но они давали 45%. И именно КГМ половину. Поэтому все, что происходит в Норильске, всегда будет встречать понимание у властей Красноярского края. Это к тому, какой была первая реакция.
Второе. Город Норильск уникален тем, что — последних цифр не знаю, я все-таки не эколог, но еще не так давно там на голову каждого жителя сыпалось по 6 тонн выбросов. Представляете эту картину? — 6 тонн выбросов в год. Это самый грязный город России с точки зрения выбросов.
Что-то «Норникель» делал, но поскольку ему досталось производство, созданное в годы до Второй мировой войны, если вы помните, с технологиями примерно тех времен – ну, с некоторой модернизацией, — то территория вокруг Норильска заражена и загажена так, она десятилетиями загаживалась, что быстрого и не затратного или средне-затратного решения там быть не могло.
А если добавить еще фишечку – не знаю, как сейчас, — но не так давно контроль за измерением экологических выбросов, загрязняющих выбросов, был поручен «Норникель».
Т.Фельгенгауэр― Это очень удобно, когда загрязняющие сами себя проверяют.
Н.Зубаревич― Возможно, сейчас не так. Но вы должны понимать, что «Норникель» там платит в край, он кормилец. Но свобода рук у него там, мягко говоря, повышенная. И экологическая, и технологическая, и далее по списку.
Т.Фельгенгауэр― Хотела поговорить еще про ответственность. Давно дело было, наверняка вы тоже слышали, что когда губернатором Чукотки был Абрамович, его там ужасно любили, потому что он там наладил инфраструктуру, он очень много сделал для региона.
Н.Зубаревич― А давайте вы расслабитесь? Он завел туда трейдеров «Сибнефти» и сделал им нулевую ставку налога на прибыль. Из того, что сэкономлено четверть давалось все-таки на Чукотку, а тир четверти шло чисто-конкретному собственнику. Поэтому не будем петь песен.
Т.Фельгенгауэр― Речь как раз о том, что бизнес доит регион, имеет с этого огромный доход.
Н.Зубаревич― Что значит «доит регион»? Не поняла вас.
Т.Фельгенгауэр― Использует его природные ресурсы.
Н.Зубаревич― Во-первых, эти природные ресурсы используются комбинатом. Комбинат был куплен на тогда еще официальных залоговых аукционах, Поэтому «доит регион» я бы не употребляла.
Т.Фельгенгауэр― Согласна. Но это взаимоотношения бизнеса и конкретного региона. Вопрос, что регион получает от бизнеса?
Н.Зубаревич― Налоги. «Норникель» — как раз та компания, которая хорошо платит налог на прибыль по региону – в отличие от той же «Роснефть», которая теперь как-то платит, а до того пять лет налог на прибыль – ноль, как решили федеральные власти, налог на имущество — ноль, и ни в чем себе не отказывали.
Т.Фельгенгауэр― «Роснефть» вообще уникально умеет договариваться о специальных условиях.
Н.Зубаревич― О, да. Где бы он ни работал, это не имеет значения.
Т.Фельгенгауэр― Это характерно для всех регионов?
Н.Зубаревич― Колонизаторская политика – это в первую очередь «Роснефть». К «Норникелю» тоже есть вопросы, но с точки зрения – еще раз – налоговых платежей они более или менее корректная компания. Поэтому край дружит более или менее, потому что кормильцы с точки зрения налогов.
Т.Фельгенгауэр― Но сейчас мы видим, что «Норникель» готов выделять 10 миллиардов.
Н.Зубаревич― Для него это не такие адские деньги, честное слово. Сейчас очень плохая у них ситуация, они вляпались два раза. Потому что я посмотрела, что происходит уже по этому году, — тут даже не вопрос коронавируса. Это вопрос падения цен на их основную продукцию. Палладий для автопрома, а с автопромом все понятно, что происходит. Цены на никель не самые низкие, но тоже особо не фонтан – были и лучше. Я посмотрела, как посыпался налог на прибыль – если мы смотрим январь, апрель еще как-то ничего, на 10%, а если взять голимый апрель – налог на прибыль в Красноярском крае упал в пять раз. Это значит, что основные плательщики, нефтянка и в первую очередь «Норникель», имеют, мягко говоря, резкое снижение прибыли.
И тут еще вот эта история. Если честно – знаете, ребята, вы неплохо зарабатываете, вам достались старые активы, но очень хороший бизнес. Потому что издержки у вас в связи с тем, что экологию проверяете вы сами, они ведь понижены на фоне глобальных компаний схожего профиля. А немножко получше проинвестировать ваши мощности, вашу модернизации, а немножко заняться с обеззараживанием того, что уже нагажено? Ну, как-то так.
Тут вопрос о социальной ответственности бизнеса в первую голову встает в экологической плоскости. Задача была поставлена другая: минимизировать численность населения – действительно, там было избыточное абсолютно население. Они пытались людей перевозить, участвовали в строительстве жилья в заселенной России. Но люди жили-жили, а потом многие обратно в Норильск возвращались – там и пенсия повыше.
Т.Фельгенгауэр― И работа есть.
Н.Зубаревич― Поэтому все сложно. Но сказать, что «Норникель» сделал все что мог и все, что должна была сделать нормальная ответственная компания для снижения экологических проблем, я не могу. И я это знаю точно, я отвечаю за свои слова. Сэкономили, ребята? Вот и рвануло. Никогда не знаешь, где рванет.
Т.Фельгенгауэр― Сэкономили, теперь будут платить.
Н.Зубаревич― Правильно. Это абсолютно правильное решение — вы очень неплохо заработали, 6 тонн на нос сыплется многими десятилетиями, вы не спешили делать серьезные инвестиции в экологию? Ну, теперь платите.
Т.Фельгенгауэр― Наши слушатели и зрители спрашивают, насколько эта проблема характерна для регионов – износ оборудования, инфраструктуры?
Н.Зубаревич― Практически везде проблемно. Потому что Север страшно уязвим. Я с ужасом смотрела этих «планов громадье» — нефть, уголь на Таймыре, и мне сделалось просто страшно. Потому что тундра настолько уязвимая экологическая система, что там десятилетиями восстанавливается. А что, думаете, что на Ямале все хоршо? нет, конечно. Поэтому все северное освоение России с точки зрения экологии варварское.
Т.Фельгенгауэр― Остается надеяться, что эта катастрофа изменит ситуацию.
Н.Зубаревич― Заплатят, и все пойдет своим чередом. Не верю. До тех пор, пока наш крупный бизнес имеет столько шикарные, щадящие нормы по выбросам, по тому, как они ездят по тундре, так и будет. Какой месседж, такая и деятельность.
Т.Фельгенгауэр― Это вопрос законодательства?
Н.Зубаревич― Это вопрос государства, которое с них деньги получает. Они же и в федеральный бюджет платят. Но нам же лучше больше бабок, чем меньше.
Источник – Эхо Москвы
