Почему «Норникель» тратит на экологию больше других российских компаний, но результат не заметен даже жителям Норильска?
В июле 2014 года жители финского городка Пори были неприятно удивлены — берега местной реки Кокемяки усеяли сотни мертвых мидий. Ответственность взял на себя завод, расположенный чуть южнее, в городе Харьявалте, и принадлежащий ГМК «Норильский никель». В начале месяца из-за неисправности теплообменника на заводе произошла утечка, и в реку попало около 66 т никелевых отходов. К середине июля концентрация никеля в Кокемяки снизилась до безопасных уровней. А спустя год полиция передала в местную прокуратуру дело о нарушении природоохранного законодательства, и перед руководством Nornickel Harjavalta замаячила перспектива крупных штрафов и тюремных сроков. Но иной информации о санкциях в отношении руководства финского завода «Норникеля» не появилось.
«Норильский никель» не редко сталкивается с экологическими проблемами, но спустя шесть лет после аварии в Харьявалте они начали валиться на компанию одна за другой. В конце мая 2020 года на одной из ТЭЦ «Норильско-Таймырской энергетической компании» (НТЭК, энергетическое подразделение «Норникеля») под Норильском разрушился резервуар, из которого утекло 21 000 т дизеля. Затем журналисты «Новой газеты» обнаружили, что из хвостохранилища Талнахской обогатительной фабрики в тундру насосами выкачивается загрязненная вода. Наконец, другая «дочка« ГМК — «Норильсктрансгаз» сообщила об утечке 44,5 тонн авиакеросина из-за разгерметизации трубопровода. С экологическими проблемами такого масштаба «Норникелю» еще не доводилось сталкиваться. Росприроднадзор уже оценил ущерб природе от аварии на НТЭК в рекордные для России 148 млрд рублей.
В прошлом году, составляя рейтинг лучших работодателей России, Forbes оценил, какую долю своей выручки крупнейшие промышленные компании тратят на экологию. «Норникель» занял по этому показателю первое место — около 5% выручки за 2017-2018 годы компания потратила на охрану окружающей среды. На решение каких экологических проблем идут эти деньги и почему результаты пока нельзя назвать впечатляющими?
Читать статью полностью на forbes.ru
После аварии на НТЭК экологические проблемы Норильска стали одной из самых обсуждаемых тем. Пообщавшись с местными жителями, Forbes выяснил, что в самом Норильске эта тема не вызвала такого ажиотажа. Forbes приводит монологи троих жителей города об экологической обстановке и влиянии «Норникеля».
Житель Норильска, вернувшийся в город после 18-летнего отсутствия
А как это [авария на НТЭК] может в городе чувствоваться? В город дизельное топливо, которое разлилось на ТЭЦ-3, не поступило. Горожане как не видели ничего, так и не видят сейчас и знают об этом ровно столько же и из тех же источников, что и жители, например, Москвы. Есть некоторое беспокойство, конечно. Озеро Пясино — это рыбацкое место, и люди тревожатся, в порядке ли озеро или с рыбой что-то произошло. Но большая часть города не рыбаки. Потом сейчас такой период после длительного карантина в городе, когда наконец-то начался период отпусков. Отпуска для жителей Крайнего Севера — это особенная ценность, понимаете? У людей нет дачи, они не могут провести отпуск здесь, им надо обязательно уезжать. Это и традиция, и насущная необходимость. Вот эта тревога в городе главная. На ее фоне все остальные меркнут, люди озабочены тем, чтобы купить билеты, перелистать графики отпусков на предприятиях, потому что в течение марта-апреля-мая самолеты не летали, и никто, конечно, ни в какие отпуска не летал. Вот это обсуждаемая тема в городе, конечно.
Экологическая ситуация в Норильске изменилась три или четыре года назад, когда закрыли Никелевый завод. Раньше заводы с трех сторон окружали город. С какой бы стороны ветер ни дул, в город чаще всего попадает газ — его называют дымным факелом — либо с одного, либо с другого, либо с третьего металлургического завода. Дым довольно противный, содержит очень много сернистого газа. Это неприятный газ — и на запах, и визуально, и как угодно, здоровья не добавляет. Меня здесь не было 18 лет — это, мне кажется, очень полезно для высказывания сегодняшнего. Когда я здесь учился в школе и работал, особенно в летний период, когда преобладают южные ветра, в городе через день был факел и через день невозможно было дышать. Именно в летний период, потому что зимой ветра, наоборот, северные, и они весь газ из города в сторону сдували. Вот я здесь прожил уже пять месяцев после возвращения. И по моим личным наблюдениям, дней, когда в город опускался дымный факел с Медного завода, всего 15-16 в месяц. 18 лет назад таких дней была бы треть, то есть из пяти месяцев таких дней было бы 50-60.
Про очистные сооружения на предприятиях, про «Серный проект» мы слышим много, но это планы. Пока экологические результаты связаны на 90 с лишним процентов, если не на 100, с закрытием Никелевого завода. Все остальные большие траты, которые комбинат несет, они понятно на что направлены, но результаты эти, если они случатся, они в будущем.
Александр Харитонов, норильский предприниматель
По большому счету в городе, конечно, ничего после аварии не изменилось, никто особо не возмущается, кроме какой-то небольшой кучки активистов. Если бы это случилось внутри усилительной территории, то есть внутри города, тогда, конечно, это все было бы заметнее, резонанс был бы больше, а так — людям в основном до лампочки, что происходит где-то там в тундре. Людей, которым это интересно, в городе 10-15%.
Видно ли, что «Норникель» делает в рамках своей экологической программы? Раньше сернистый газ шел в город с трех сторон, после того как три-четыре года назад закрыли Никелевый завод, выбросы с южной стороны прекратились. Но количество металлов, которые производят, не уменьшилось. То есть выбросов примерно столько же, просто они реже попадают в город. И если в экологическую программу «Норникель» включает закрытие Никелевого завода, который и так уже разваливался, который надо было закрывать просто по причине его старости, то да, конечно, получается, что для экологии в компании что-то делают. А так, чтобы уменьшить в целом сами выбросы от предприятия, поставить нормальные очистные сооружения на то, что сбрасывается в воду, — этого не чувствуется. Хотя, конечно, нам сложно судить, может быть, что-то компания и делает, во всяком случае, окончание экологической программы запланировано на 2025-2027 годы, по-моему.
У нас в городе есть два работодателя — бюджет и «Норникель». «Норникель» — это примерно 60% работоспособного населения, бюджет — еще 25%, остальные 15% — всякая коммерция и прочее. В городе «Норникель» играет определяющую роль. Все, что здесь происходит, напрямую зависит от «Норникеля». Что он захочет, то здесь и будет. А чего он не захочет, того здесь не будет <…> Практически невозможно без участия «Норникеля» что-то здесь серьезное сделать. Какие-то средства на город, конечно, выделяются. Какие-то социальные вещи они тоже делают — ремонты дорог, фасадов, парки. Но все это делается по остаточному принципу. При тех заработках, которые «Норникель» получает от Норильска, город должен быть золотым. Есть подобная ситуация рядом с нами, на Ямале. Там все города как конфетки выглядят, потому что там градообразующие предприятия вкладывают в них достаточное количество денег. А здесь в основном все делается для пиара. Строится мини-футбольный комплекс. Строится парк, но это смешно назвать парком, такое впечатление, что люди просто зарывают деньги в землю и все. Школа последняя была построена в 1992-м году. Детские сады построили совсем недавно — три штуки, два из них были построены на деньги «Норникеля», один — за счет краевого бюджета. Да, «Норникель» построил торговый комплекс «Арена». Но больше ничего не строится, вообще ничего. У нас просто ничего не строится.
Евгений, сотрудник «Норильского никеля»
В Норильске немного недоумевают: все эти СМИ, экологи, казаки — где они были раньше, когда Норильск годами лидировал в антирейтингах по экологии. Мы смотрим на это все с ухмылочкой, если честно. Есть, конечно, люди, которые активно возмущаются, но все остальные привыкли к таким ситуациям. «Норильский никель» — это не просто завод, это огромнейшее предприятие. Вам просто надо посмотреть, что это такое. Это не просто шахта, фабрика и заводик, это гигант — не знаю, с чем сравнить. Невозможно, чтобы все было гладко. Конечно, есть какая-то и халатность, и человеческий фактор.
«Норильскому никелю» уже больше 80 лет, и, как вы можете догадаться, технологии в советское время не особо щадящие были. Он строился для того, чтобы тут добывать метал. И его тут добывают. И все побочные явления присутствуют. Никто не считает [аварии] происшествиями — скорее какими-то технологическими особенностями. Люди тут всю жизнь живут в крайне тяжелых экологических условиях. Конечно, таких массовых выбросов раньше не было, но когда у нас через день газ на улице… У нас заводы вокруг, из труб у них не облачка вылетают. Ну что-то там где-то вылилось. И что? Поохали, как обычно, в соцсетях и разошлись. Надо дальше жить, работать, зарабатывать деньги и кормить детей. Хотим добывать метал, хотим рабочие места? Такова плата. Если заниматься белой металлургией, инвестиции должны быть сравнимы со строительством нового предприятия в новом месте. Вот такой настрой в Норильске. Но есть и другой, наверное. Я говорю за себя и высказываю свое отношение.
Последние лет шесть-семь «Норникель» взялся за социальную сферу. Было время, когда он все делал только для своих работников. А в последние годы он и детские сады строит, по экологии уже один завод закрыли, делает проект, для того чтобы выбросов газа не было. Плюс у них есть очень крупная благотворительная программа. «Норильский никель», на самом деле, много всего делает для Норильска, даже, я бы сказал, что только он и делает, государство формально здесь присутствует. Губернатор вообще ничего не решает, вы сами видели. Назначили какого-то человека, и он рот по телевизору открывает. Моя сторона какая — есть производство, которое портит то, что уже много лет портилось. А они стараются.