Многие помнят, что этим летом Конституционный суд РФ вынес очередное решение по вопросам соблюдения прав коренных малочисленных народов Севера на традиционную охоту. Обращение в Конституционный Суд инициировал известный саамский политик, директор Фонда саамского наследия и развития Андрей Данилов. Конституционный суд постановил, что место жительства представителей коренных народов, даже если они не проживают на территориях внесенных в Перечень мест традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности КМН РФ, не должно влиять на выдачу им разрешения на традиционную охоту.
Конституционный суд постановил, что справедливо требовать соблюдения мест традиционного проживания и ведения традиционной деятельности для гарантий прав КМН, поскольку это необходимо для сохранения их образа жизни. При этом эти требования не могут препятствовать реализации прав на ведение традиционной хозяйственной деятельности тем представителям коренных народов, «кто не живет постоянно на прежних местах, переехал в город, в том числе вынужденно, не может вести исторически сложившийся образ жизни, но при этом сохраняет связь с землей предков, следует их обычаям и передает их будущим поколениям». Суд поручил пересмотреть дело Данилова, а также уточнить законодателю основы реализации права на охоту представителями КМН.
Первым на поручение Конституционного Суда откликнулось Федеральное агентство по делам национальностей, которое оперативно подготовило соответствующий законопроект, которым предлагает внести поправки в федеральный закон «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации» и ФЗ «Об охоте». Редакция Indigenous Russia попросила прокомментировать данный законопроект членов неформального объединения независимых экспертов, активистов, лидеров и организаций коренных народов России «Абориген Форум», в том числе самого Андрея Данилова.
Андрей Данилов – директор Фонда саамского наследия и развития
На сайте regulation.gov.ru предложены изменения в ст. 19 ФЗ «Об охоте», которые ограничивают право на охоту для коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Предлагаю проголосовать против данного законопроекта. Для этого можно зайти по указанной выше ссылке и зарегистрироваться на сайте или войти на сайт через госуслуги.
Пункт 3 Постановления Конституционного суда от 5 июля 2021 года: “Федеральному законодателю надлежит уточнить законодательные основы реализации права на охоту в целях обеспечения ведения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности представителями коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, которые не проживают постоянно в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности этих народов и осуществляют традиционную хозяйственную деятельность в дополнении к основной , причем федеральный законодатель должен обеспечить учет мнения представителей этих народов, проживающих в местах компактного традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности соответствующего коренного малочисленного народа.”
В подготовленном Федеральным агентством по делам национальностей законопроекте Советам представителей коренных народов предоставляется право действовать от имени народов, проживающих в местах компактного традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности. Что не соответствует Постановлению Конституционного Суда РФ о необходимости консультаций с учетом мнения общин и представителей коренных малочисленных народов, осуществляющих свою традиционную хозяйственную деятельность на соответствующих территориях и для которых такая традиционная хозяйственная деятельность является основным источником жизнеобеспечения.
Применение предлагаемых ФАДН изменений приведет к конфликту интересов с иными представителями этих народов, постоянно проживающих в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности.
В проекте не предусмотрен механизм согласования с охотниками, а только с Советами представителей коренных народов, что нарушает смысл Постановления КС РФ от 5 июля 2021 года.
Также ФАДН предлагает выделять не лимиты, а территории для осуществления традиционного вида деятельности – охоты. Что существенно сократит имеющиеся территории, на которых в настоящее время представители коренных народов имеют право заниматься охотой.
В целом законопроект направлен на ограничение доступа коренных народов к охотугодьям. Не совсем понятны положения об объеме добычи. Так, в действующей редакции ч. 2 ст. 19 Закона «Об охоте» указано, что объем добычи традиционной охоты обусловлен удовлетворением личного потребления. В законопроекте применяется аналогичный подход, но в отношении тех лиц из числа КМНС, которые не проживают на исконных территориях. В связи с этим возникает неопределенность: остается ли указанное условие общим для традиционной охоты, либо это специальное регулирование для лиц из числа КМНС, не проживающих на исконных территориях.
В ч. 5 предлагаемой редакции ст. 19 Закона «Об охоте», как и в действующей, указано, что продукция охоты, полученная при осуществлении традиционной охоты, используется для личного потребления или реализуется организациям, осуществляющим деятельность по закупке продукции охоты. Таким образом, совокупность указанных положений можно понимать как применение общеправового принципа пропорциональности посредством дифференцирования объема добычи: для лиц из числа КМНС, проживающих на традиционных территориях, объем добычи обусловлен личным потреблением и возможностью реализации, а для лиц из числа КМНС, но не проживающих на традиционных территориях, объем добычи лимитирован только личным потреблением.
Считаю, что принятие данного законодательного акта противоречит Постановлению Конституционного Суда РФ и существенно ограничивает имеющиеся права представителей коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Внесенный законодательный акт не исправит описанную выше ситуацию, а только создаст в каждом субъекте Федерации дополнительные сложности для коренных народов.
Ольга Мурашко – этнограф
В каждом регионе будут свои дополнительные угрозы и своя специфика. Вспомнила дело Геннадия Щукина. Началось с того, что его общинам отказали в выделении лимитов на дикого северного оленя (ДСО), хотя по Постановлению губернатора Красноярского края им было положено по 8 особей ДСО на одного представителя КМНС.
Мы стали разбираться, почему отказали. В ответ на обращение председателя союза общин Геннадия Щукина о выделении лимитов дикого северного оленя для охотников-общинников на сезон 2017-2018 г. в Министерство природных ресурсов Красноярского края был получен отказ по следующим основаниям: «Действующим законодательством в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов понятие «объем, необходимый для удовлетворения личных нужд» не определено, установление квоты добычи охотничьих ресурсов для осуществления традиционной охоты представителями коренных малочисленных народов Севера, не являющихся охотпользователями, не предусмотрено… Квоты добычи дикого северного оленя на территории Красноярского края в период с 1 августа 2017 года по 1 августа 2018 года утверждены указом Губернатора Красноярского края от 31.07.2017 № 184-уг «Об утверждении лимита добычи охотничьих ресурсов на территории Красноярского края в сезоне охоты 2017-2018 годов» (приложение № 5), согласно которому общий объем добычи дикого северного оленя для Таймырского Долгано-Ненецкого района составляет 33830 особей, в том числе для общедоступных охотничьих угодий 2000 особей…» И они уже были распределены неким двум общинам.
Почему было выделено так мало ДСО для охоты на общедоступных угодьях? Может быть, общедоступных охотугодий (ОДО) в крае мало? Посмотрела карту. Нет, на Таймыре их полно, а закрепленных за охотхозяйствами не так уж много.
Напрашивался ответ — значит на общедоступных угодьях оленя или мало, или его нет в сезон охоты.
Из материалов суда 2017 г. следовало, что заместитель хозяина ООО «Промысловое хозяйство «Пясино», позвонил в территориальное управление МПР района из поселка Усть-Авам. Он сообщил, что машина с такими-то номерами и незаконно добытыми тушами ДСО выехала из поселка. За этим звонком последовало задержание груза с мясом ДСО, добытого общинами коренных народов, а затем и суд.
Но общинники были убеждены, что добыли своих положенных оленей на землях своих родовых общин. То есть, действовали по закону. В чем же дело?
Оказывается, по мнению территориального управления МПР, их договоры пользования охотучастками истекли, а необходимых отметок в охотбилете у них не было. И это в ТУ МПР точно знали, потому что с 2011 г. таких отметок общинам не проставлял, что и сообщили его представители в суде. Суд длился более двух лет, в течение которых все охотничьи орудия были изъяты у общинников и возвращены только после амнистии. Эта история опубликована – «Неправедный суд над коренными народами Усть-Авама» и опровержений не было.
Интересно, что на современной карте общедоступных охотничьих угодий на территории п-ов Таймыр я насчитала не менее 10 охотхозяйств “Пясино”, расположенных маленькими островками по рекам Пясино и Дутыпта, наверное, в самых удобных местах, с одним и тем же охотпользователем ООО «Промысловое хозяйство «Пясино» и одинаковыми контактными данными. Почему-то мне показалось, что такие маленькие охотхозяйства как раз могли быть в недалеком прошлом родовыми.
Рассказала эту историю, потому что мне ясно, что внесенный законопроект не исправит описанную выше ситуацию, а только создаст в каждом субъекте дополнительные сложности для КМНС. Какие нужно вносить поправки, пока не знаю, но вижу, что подход в ПФЗ в корне неверный. Правильнее было бы расспросить общинников, где были расположены их семейно-родовые хозяйства по документам 90-х годов, в законность которых они еще свято верили в 2017 г., и закрепить их за ними по новым правилам. А сколько нужно добывать, чтобы сохранить продуктивность этих участков для детей и внуков и не оставить их при этом голодными, голыми и босыми, они и сами знают.
Елена Коноплянко – председатель Совета уполномоченных представителей КМН Советско-Гаванского района Хабаровского края
Ознакомились бегло, но вывод однозначный — законопроект направлен на ограничение доступа коренных народов к охотугодьям. В пункты 2 и 3 ст. 19 ФЗ «Об охоте» вносится поправка, ограничивающая традиционную охоту только общедоступными угодьями. В действующем законе такого ограничения нет.
Общедоступные угодья должны составлять не менее 20% от всех охотугодий субъекта федерации. То есть, в закон изначально заложено, что коренные народы могут охотиться лишь на 20 % территории.
По факту этот процент ещё меньше, так как не все общедоступные угодья находятся в местах традиционного проживания. И не во всех районах субъекта, вообще, есть общедоступные угодья. Например, в Советско-Гаванском районе Хабаровского края общедоступные угодья составляют доли процента, но в целом по краю их общая площадь соответствует 20%, но расположены они в таких труднодоступных местах, что там вообще никто не не охотится. Вот там и предлагают охотиться коренным народам. Сейчас мы охотимся по всей территории района, включая участки охотпользователей, в том числе на ТТП. Но территории ТТП в Хабаровском крае тоже закреплены за охотпользователями, значит на них охота гражданам из числа КМН будет запрещена?
Фактически законопроект, предложенный ФАДН, ухудшает положение коренных народов в угоду охотпользователям. То-то ФАДН так быстро кинулся исполнять решение суда… Много поправок, не обусловленных решением Конституционного Суда, много спорных вопросов. Судя по тексту, готовили один законопроект, направленный на ограничение доступа коренных народов к охотугодьям и в него, особо не стыкуя, впихнули поправки, связанные с решением КС.
«Объем добычи охотничьих ресурсов, необходимый для удовлетворения личного потребления, определяется высшим должностным лицом субъекта Российской Федерации» — по каким критериям планируют определять необходимый объем для удовлетворения личного потребления граждан, относящихся к КМН. Предлагаю привязать личное потребление аборигенов к личному потреблению высшего должностного лица субъекта, например, 99% от зарплаты губернатора. Или, как всегда, высосут из пальца и из того, что останется от других охотпользователей с привязкой к площади общедоступных угодий. Чем меньше площадь, тем меньше зверя.