После работы в этнологической экспедиции, организованной Проектным офисом развития Арктики (ПОРА) и Ассоциацией коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ для проведения этнологической экспертизы, директор Кунсткамеры, этнограф Андрей Головнев открыто выразил удивление по поводу некоторых (неприемлемых, с моей точки зрения) новых условиях работы этнографа:
«В практиках этноэкспертизы (например, на Таймыре) мы сталкиваемся с новым веянием — исходящей от лидеров коренных народов установкой на максимальную открытость проводимых исследований, включая онлайн-трансляции бесед и интервью… При этом заметны издержки, выражающиеся в отмене анонимности в пользу обнаженности, когда на место задушевных бесед приходят публичные стримы. Между тем, согласно этике полевой этнографии, исследователь далеко не всегда имеет право публиковать открытые ему сведения и мнения. Порой то, что нам доверяют люди, имеет приватный характер и вполне сопоставимо с врачебной тайной или с тайной исповеди. Обсуждаемое с глазу на глаз не равно произносимому со сцены или транслируемому в социальные сети. Тем более пикантна ситуация с высказыванием своего мнения относительно действий влиятельных лиц и других острых проблем современности. Не случайно многие опросы, как и голосования, проводятся анонимно — иначе люди вынужденно выражают не реальный, а конъюнктурный взгляд», – написал он в своей статье «Новая этнография Севера».
На таком фоне вызывает сомнение информационная ценность опубликованных в «Белой книге» Норникеля 2020 г. мероприятий: «Проведено 100 интервью с представителями КМНС. Выявлено 10 лидеров местных общин, обладающих наиболее полной информацией о представителях КМНС, занимающихся традиционным промыслом в регионе» и выводов: «Постоянные поселения коренных народов располагаются вдали от района аварии на ТЭЦ-3 и не пострадали. Составлена этнографическая ситуационная карта изменения географии традиционного промысла представителей КМНС в результате аварии на ТЭЦ-3. При помощи лидеров местных общин определен перечень из почти 700 представителей КМНС, которым предложена выплата компенсаций» и «В ходе экспедиции было изучено текущее и будущее техногенное влияние на ведение охоты и рыбалки, оленеводства, а также сохранение культурных традиций».
Отражают ли полученные выводы реальность, не несут ли они отпечаток «конъюнктурного взгляда». О чем мне, например говорит отсутствие на карте «рыбопромысловых участков и исконных мест лова» вокруг оз. Пясино (стр. 30) и странный смысловой переход в разделе «Белой книги» «Оценка воздействия аварии на ТЭЦ-3 на окружающую среду и традиционный уклад жизни на прилежащих территориях», где оценки по сути нет, а сразу афишируется «Комплексный план содействия развитию КМНС до 2024 года» (стр. 31 – 61 «Белой книги»).
Мне лично пришлось столкнуться с другими сложностями запланированной работы в 2017 г., когда меня пригласили участвовать в экспедиции генетиков, собиравшихся изучать группы эвенов и коряков Камчатки. Я надеялась собрать в этой экспедиции не только данные об интересующих генетиков группах, но и другие важные для меня материалы, применив свой апробированный метод: полевой сбор родословных с последующим использованием архивных материалов для углубления в прошлое данных полученных генеалогий, в том числе, метрических книг церквей, архивов ЗАГС, в целях реконструкции добровольной и вынужденной миграции отдельных групп и семей.
Как положено в таких случаях, от Директора НИИ и Музея антропологии академика РАН А.П. Бужиловой было составлено соответствующее письмо директору Государственного архива Камчатского края: «В связи с началом деятельности в Камчатском крае генетико-антропологической экспедиции РАН по сбору данных для реконструкции популяционной истории и создания генетических и антропологических портретов коренных народов Камчатки, в состав которой включен научный сотрудник НИИ и Музея антропологии Московского государственного университета имени М.В. ЛомоносоваОльга Ануфриевна Мурашко, прошу Вас допустить О.А. Мурашко до работы с фондами Отдела правового и архивного обеспечения Агентства ЗАГС Камчатского края и разрешить ей работу по подбору и копированию архивных материалов, связанных с историей формирования групп коренных народов Камчатки (ительменов, коряков, эвенов, чукчей, алеутов, айнов, камчадалов)».
Ответ НИИ и Музей антропологии МГУ получил от руководителя Отдела правового и архивного обеспечения, Агентства ЗАГС Камчатского края: «Агентство записи актов гражданского состояния Камчатского края возвращает Ваш запрос о предоставлении Мурашко Ольге Ануфриевне права доступа к актовым записям регистрации гражданского состояния с целью сбора данных для реконструкции популяционной истории и создания генетических и антропологических портретов коренных народов Камчатки без исполнения.
В соответствии с п.1 ст. 12. Федерального закона «Об актах гражданского состояния» от 15.11.1997 года № 143, сведения, ставшие известными работнику органа ЗАГС в связи с государственной регистрацией акта гражданского состояния, являются персональными данными, относятся к категории конфиденциальной информации, имеют ограниченный доступ и разглашению не подлежат.
Документы, подтверждающие факт государственной регистрации, выдаются лицу, в отношении которого составлена запись акта гражданского состояния, либо иному лицу, в случае представления нотариально удостоверенной доверенности от лица, имеющего право на получение документа (ст. 9 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» от 15.11.1997 года№ 143).В части 2 и 3 ст. 12 указанного Федерального закона определен перечень органов и государственных учреждений, которые имеют право на получение из органов ЗАГС сведений о государственной регистрации актов гражданского состояния.
На основании вышеизложенного, Агентство ЗАГС Камчатского края не имеет законных оснований для предоставления запрашиваемых Вами сведений». Видимо, научные учреждения в это перечень не входили.
Из-за этого отказа в экспедицию я не поехала. Через год оказалось, что «Статья 12 утратила силу с 1 октября 2018 года. – Федеральный закон от 23.06.2016 N 219-ФЗ»., так как вступила в силу «Статья 13.1. Единый государственный реестр записей актов гражданского состояния», нормативное творчество вокруг которого продолжается и поныне. «Единый государственный реестр записей актов гражданского состояния представляет собой систематизированный свод документированных сведений в электронной форме, получаемых в результате государственной регистрации актов гражданского состояния и совершения органами записи актов гражданского состояния иных юридически значимых действий в соответствии с настоящим Федеральным законом. В Единый государственный реестр записей актов гражданского состояния включаются в том числе документы в электронной форме, которые являются в соответствии с абзацами вторым и третьим пункта 1 статьи 14 и абзацем вторым статьи 64 настоящего Федерального закона основаниями для государственной регистрации рождения либо государственной регистрации смерти.» абзац 1 и 2 ст. 1.
Я провела эксперимент, заказав копию собственного акта рождения в МФЦ, оказалось, что в нем место рождения не указывалось, в соответствующей строке стоял прочерк, указано только место регистрации. Также и в акте о заключении брака. Статья 77 ФЗ «Об актах гражданского состояния» гласит: «Книги государственной регистрации актов гражданского состояния (актовые книги) хранятся в органах записи актов гражданского состояния в течение ста лет со дня составления записей актов гражданского состояния. По истечении ста лет органы записи актов гражданского состояния передают в государственные архивы книги государственной регистрации актов гражданского состояния (актовые книги), собранные из записей актов гражданского состояния на бумажных носителях, в порядке, установленном федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере государственной регистрации актов гражданского состояния, и уполномоченным федеральным органом исполнительной власти в сфере архивного дела и делопроизводства.» (части 1 и 2 ст.77 № 143-ФЗ).
Но из опыта архивной работы 1976-2005 гг. я убедилась, что в центральном архиве любого субъекта РФ я всегда могла найти первичные книги записи актов гражданского состояния, начиная с середины XVIII в. Но сейчас порядки меняются часто, судя по испещренному правками N 219-ФЗ, и где теперь искать первичные книги полных записей актов о рождении, вступлении в брак и смерти, где указывались место рождения, национальность, сословное состояние граждан прошлого и позапрошлого века, затрудняюсь предположить. Отлично созданное, налаженное Российской империей здание статистического учета граждан сильно покосилось под ударами перестроечной неразберихи (революция 1917 г. нанесла этой области меньший урон), а теперь окончательно рушится под реформами сплошной цифровизации жизни граждан. А ведь первичные документы содержали уникальную информацию об истории государства Российского и его граждан.
Современные суды по установлению национальной принадлежности спокойно довольствуются ответами типа «записи актов гражданского состояния N-ского района не сохранились», хотя должны бы были обратиться с официальными запросами в архивы. Этот комментарий относится уже к проблеме поисков гражданами документов для подтверждения своей национальной, сословной и даже профессиональной принадлежности (писали же в документах «рыболов», «охотник», «оленевод»).
На фоне «сплошной цифровизации» опасаюсь, что мне, наверное, придется распроститься со своими любимыми методами этнографической работы: углубленные задушевные беседы-интервью и записи родословных с последующим использованием архивных материалов для верификации данных полученных в поле, в том числе, метрических книг церквей, архивов ЗАГС, в целях реконструкции, в том числе, добровольной или вынужденной миграции отдельных групп народов и семей.
Ольга Мурашко, этнограф